Неточные совпадения
— Как-то я остался ночевать у него, он
проснулся рано утром, встал на колени и долго молился шепотом, задыхаясь, стуча кулаками
в грудь свою. Кажется, даже до
слез молился… Уходят, слышите? Уходят!
А если закипит еще у него воображение, восстанут забытые воспоминания, неисполненные мечты, если
в совести зашевелятся упреки за прожитую так, а не иначе жизнь — он спит непокойно,
просыпается, вскакивает с постели, иногда плачет холодными
слезами безнадежности по светлом, навсегда угаснувшем идеале жизни, как плачут по дорогом усопшем, с горьким чувством сознания, что недовольно сделали для него при жизни.
Князь
проснулся примерно через час по ее уходе. Я услышал через стену его стон и тотчас побежал к нему; застал же его сидящим на кровати,
в халате, но до того испуганного уединением, светом одинокой лампы и чужой комнатой, что, когда я вошел, он вздрогнул, привскочил и закричал. Я бросился к нему, и когда он разглядел, что это я, то со
слезами радости начал меня обнимать.
И все это ощущение я как будто прожил
в этом сне; скалы, и море, и косые лучи заходящего солнца — все это я как будто еще видел, когда
проснулся и раскрыл глаза, буквально омоченные
слезами.
Что-то горело
в сердце Алеши, что-то наполнило его вдруг до боли,
слезы восторга рвались из души его… Он простер руки, вскрикнул и
проснулся…
Тут я как будто
просыпаюсь и нахожу себя опять на сундуке,
в темном чулане, с мокрыми от
слез щеками, без всякой мысли, твердящего слова: и мы все летим выше и выше.
Вскоре после того гости и хозяева спали уже мертвым сном. На другой день Катишь почему-то очень рано
проснулась, все копошилась у себя
в комнате и вообще была какая-то встревоженная, и потом, когда Мари вышла
в гостиную, она явилась к ней. Глаза Катишь были полнехоньки при этом
слез.
Старик
проснулся еще с третьими петухами и, увидав
в замерзшем окне яркий свет месяца,
слез с печи, обулся, надел шубу, шапку и пошел на гумно.
Марта принесла
в глиняной чашечке бруснику с яблоками и принялась рассказывать, что нынче ночью видела во сне, как она была
в подружках на свадьбе и ела ананасы и блины с медом,
в одном блине нашла бумажку сто рублей, и как от нее деньги отняли, и как она плакала. Так
в слезах и
проснулась.
Пока хозяйка вздувала огонь, а хозяин
слезал с полатей, нетерпение вновь приехавших дошло до высочайшей степени; они стучали
в ворота, бранили хозяина, а особливо один, который испорченным русским языком, примешивая ругательства на чистом польском, грозился сломить хозяину шею. На постоялом дворе все, кроме Юрия,
проснулись от шума. Наконец ворота отворились, и толстый поляк,
в провожании двух казаков, вошел
в избу. Казаки, войдя, перекрестились на иконы, а поляк, не снимая шапки, закричал сиповатым басом...
В первой детской мальчики спали. Во второй детской няня зашевелилась, хотела
проснуться, и я представил себе то, чтò она подумает, узнав всё, и такая жалость к себе охватила меня при этой мысли, что я не мог удержаться от
слез, и, чтобы не разбудить детей, выбежал на цыпочках
в коридор и к себе
в кабинет, повалился на свой диван и зарыдал.
…Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!
Вот арфа золотая:
Пускай персты твои, промчавшися по ней,
Пробудят
в струнах звуки рая.
И если не навек надежды рок унес —
Они
в груди моей
проснутся,
И если есть
в очах застывших капля
слез —
Они растают и прольются…
И если не навек надежды рок унес —
Они
в груди моей
проснутся,
И если есть
в очах застывших капля
слез —
Они растают и прольются…
А знаю, что было оно, что это не сон мне представился; нет, скорее вроде того, как крикнуть или выстрелить над сонным человеком: он и выстрела не слыхал, а
проснулся весь
в страхе или
в слезах.
у Иосафа по щекам текли уже
слезы; но тем все и кончалось. На другой день он
просыпался по-прежнему суровый и с окаменело-неподвижным лицом шел
в Приказ.
Лицо у него было красно и всё
в слезах, борода, смоченная ими, скомкалась, и
в глазах, широко открытых, испуганных, полных болезненного напряжения, сверкало что-то дикое и восторженное, жалкое и горячее. Вставая, он оттолкнул Аннушку; она чуть не упала, оправилась и, точно
проснувшись, смотрела на безрукого глазами тусклыми и тупыми — тяжёлым взглядом уставшего животного.
В следующую секунду Лаврентий Петрович
проснулся совсем и разом понял загадку; плакал кто-то взрослый, плакал некрасиво, давясь
слезами, задыхаясь.
Во сне случится увидать его,
в страхе и трепете
просыпается она, скорбит по целым часам и со
слезами и рыданьями молится Богу — да избавит впредь от такой напасти.
— Чудно что-то я нынче во сне видела, — говорила кухарка,
в полусвете потягиваясь на другое утро. — Вижу я, будто дядя Хведор с печи
слез и пошел дрова рубить. Дай, говорит, Настя, я тебе подсоблю; а я ему говорю: куда уж тебе дрова рубить, а он как схватит топор да и почнет рубить, так шибко, шибко, только щепки летят. Что ж, я говорю, ты ведь болен был. Нет, говорит, я здоров, да как замахнется, на меня страх и нашел. Как я закричу, и
проснулась. Уж не помер ли? Дядя Хведор! а дядя!
« — Я не буду, я не могу спать, что же мне делать!.. Соня, Соня! Ну, как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Да
проснись же, Соня! — сказала она почти со
слезами в голосе. — Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало!
Это произошло на успение. Пообедав, я отпустил Авдотью со двора, а сам лег спать. Спал я крепко и долго.
В передней вдруг раздался сильный звонок; я слышал его, но мне не хотелось
просыпаться:
в постели было тепло и уютно, мне вспоминалось далекое детство, когда мы с братом спали рядом
в маленьких кроватках… Сердце сладко сжималось, к глазам подступали
слезы. И вот нужно
просыпаться, нужно опять идти туда, где кругом тебя только муки и стоны…
И да, и нет. Какая же она маленькая? У нее — особенно здесь,
в деревне — такие грезы по ночам.
Проснется — или вся
в слезах, или с пылающими щеками — и начнет целовать подушку. Вчера видела Николая Никанорыча
в его синем галстуке с золотыми крапинками.
Город унылый и думы унылые…
Целую ночь я сегодня не спал.
Старые образы, образы милые
Вновь пробудились с чарующей силою,
Вновь я безумно всю ночь промечтал.
Нынче
проснулся, — досадно и больно.
Вновь прикоснулась насмешка уж к ним.
Слезы к глазам приступают невольно,
Пусто и
в мыслях и
в сердце… Довольно!
Сам уж себе становлюсь а смешным.
«Со вчерашнего дня я совсем другой человек, — думал граф Петр Васильевич,
проснувшись утром, — Да, эти чистые
слезы, эти светлые радости не сравнятся ни с какими другими наслаждениями! И зачем только понадобилось Корнилию Потаповичу именно
в эти дни сводить со мною счеты», — продолжал он, схватывая со стола лист, испещренный цифрами.
— Соня! Соня! — послышался опять первый голос. — Ну, как можно спать! Да ты посмотри, чтó за прелесть! Ах, какая прелесть! Да
проснись же, Соня, — сказала она почти со
слезами в голосе. — Ведь эдакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
А наутро,
проснувшись, увидел над столом Сашеньку,
в слезах дочитывающую мой глупый дневник, такую бледную и такую милую от бессонной ночи, которую она провела всю для меня. Сашенька моя, Сашенька, святая ты моя!